Как устроена клиника по лечению игромании

Доктор Хилари Кэш одной из первых увидела проблему. Занимаясь частной психологической практикой в Сиэтле в конце 90-х, она увидела, как в ее двери все чаще стучатся люди, которым она не может помочь - пылкие любители компьютеров, игроманы и люди, которые переселились в виртуальную паутину.

Например, один 25-летний парень из Пенсильвании не мог оторваться от интернета и видеоигр на протяжении месяцев. У домохозяйки из Окленда разгорелся роман с соцсетями, который едва не поставил крест на ее семье. «Люди продолжали приходить с разными проблемами, у которых был общий корень - их зависимость лежала в плоскости онлайна», - говорит доктор Хилари. Людям, столкнувшимся с новой проблемой - Кэш называет ее информационной наркомании, - некуда было идти со своими проблемами, и доктор взяла дело в собственные руки.

Типичный пациент клиники лечения от игровой зависимости reSTART (Кэш управляет ей с двумя другими психологами из Вашингтона) — это парень 18-24 лет, которого сюда чуть ли не насильно привезли родственники. Как правило, их ответы на жизненные проблемы делятся на два типа - это либо бегство от сложной домашней жизни, либо ассоциализация в школе. И те, и другие уходят от невзгод в вымышленный мир ярких и доступных видеоигр и интернета.

«Наш типичный клиент - это смышленый парень-геймер, который заменил школьную реальность игровой, - объясняет Хилари. - Затем он попадает в колледж, а колледж заканчивается тем, что парень в некотором смысле остается уродом. Он не может найти общий язык с одногрупниками и преподавателями, ищет спасение от стресса в играх, заваливает учебу и, в конце концов, бросает колледж». По словам доктора, среди ее пациентов полно молодых людей, которые потеряли академические стипендии именно из-за видеоигр.

Самый тяжелый случай reSTART - это игроман, который играет по 17-20 часов в сутки, стремительно теряет вес и в целом практически не выходит из дома. Одним из таких пациентов был Чарльз Брэк, который, по его словам, многим обязан клинике.

Идеальный наркотик

У Чарльза был план. Он знал, что должен сделать, кто должен его найти его тело, и кто будет ухаживать за его собакой. Все шло по плану, пока в него, как обычно, не вмешалась небольшая случайность.

Родившийся в Индиане, 28-летний Чарльз любил видеоигры, сколько себя помнит. С Mega Man и пачкой других игр для NES он познакомился еще в дошкольном возрасте, но настоящим геймером стал в 94-м году, когда вышла одна из первых игр серии Warcraft - «Orcs & Humans». «Я помню, как пятилетним постоянно сбегал с семейных обедов на выходных, чтобы посидеть за компьютером пока он свободен и снова пройти несколько уровней», - вспоминает Чарльз.

Затем Чарли полюбил игры вроде DayZ, GTA или Elder Scrolls с открытым миром и возможностью отыгрывать разные роли. «Я мог выйти в игру и делать там все что заблагорассудится, весь мир мог подождать», - объясняет Брэк. Однако Чарли мало отличался от любого другого подростка, который так же любил рубиться на приставке. Но затем его очаровала знаменитая онлай-игра «Ultima Online». Учась в 4-м классе, он посвящал ей до 5 часов в будни, а на выходные играл все 10-15 часов. Милая привычка, которая, как он говорит, молча шла за ним до самого окончания школы.

«Для меня Ultima была идеальным наркотиком, но если я скажу, что меня засосало, вы можете неправильно воспринять мою историю», - говорит Чрльз, не желая лишний раз сгущать краски. Проблема парня, который был младшим из трех детей в семье, сидела глубже любви к играм. Все дело в семье. Чувствительный Брэк боготворил своего старшего брата, однако восхищение малыша зачастую возвращалось обратно в виде насмешек и издевательств. Вы ведь знаете, как бывает со старшими братьями. Поэтому если брат был не в духе или ругался с родителями, то вместо решения проблем, юный Чарли сбегал в виртуальные миры. Для 5-классника их законы были понятнее окружающего мира и, в целом, в них было проще жить.

Игры мешали развитию парня, он несколько раз вылетал из колледжа и дважды обещал семье завязать, но срывался. Во время первого срыва он почувствовал, что не получил достойную награду за свои старания. С помощью старшего брата он нашел довольно престижную работу риэлтора, в первые месяцы работы продал недешевый особняк, и получил хорошие комиссионные. Парень решил отметить это дело, проапгрейдил компьютер, взять выходной и сел пошпилить денек в игры. Дня не хватило. «А почему бы не взять неделю выходных, подумал я в конце дня? — вспоминает Чарльз. — С тех пор я не выключал компьютер».

Второй раз он сорвался из-за старшего брата. Однажды тот попросил Чарли присмотреть за домом, пока он отправится в отпуск с семьей. Окунувшись в жизнь кумира детства, парень осознал, что у брата есть все, о чем Чарли мечтает. В то время как сам он застрял где-то на старте, то меняя кроссовки, то опасаясь бегать из-за разбитой коленки. Новые мысли о нереализованном потенциале поселились в голове парня, а единственным знакомым способом решения проблемы были видеоигры. К игровой зависимости добавилась ненависть к самому себе и объекту своей страсти, после чего парень ушел в депрессию и на протяжении трех месяцев не вылезал из-за компьютера.

«Мое тело должен был найти арендодатель. На двери я оставил записку для брата с просьбой позаботиться о моей собаке»

Однажды депрессия вышла из под контроля и на горизонте отчетливо замаячила мысль «а не сыграть ли нам в ящик?». Удивительно, но эта мысль вызвала лишь облегчение и Чарли начал подготовку.

«Мое тело должен был найти арендодатель, — говорит Брэк. — Я хотел повесить на входной двери какой-то знак, чтобы он понял, что я внутри, и я умер, а потом вызвал 911. В моей спальне есть другая дверь, которая ведет в ванную. Там-то я и хотел покончить с собой, а на двери оставить записку для брата с просьбой позаботиться о моей собаке и инструкциями, что делать с моим телом и где меня похоронить».

Чарльз уверен, что был бы мертв, если бы не небольшая путаница в планах родителей. На август у них одновременно выпадают день рождения самого Чарли, день рождения его племянника и годовщина свадьбы его родителей. Однако родители не смогли приехать к детям в Вирджинию вовремя и перенесли свой визит на сентябрь.

Получив месяц жизни сверху, Чарли еще больше ушел в депрессию. Он перестал следить за гигиеной и убирать в квартире. Когда в сентябре родители увидели сына, то поняли, что бочка с порохом вот вот рванет и пускать на самотек проблемы сына больше нельзя. В поисках решения проблемы они и наткнулись на клинику reSTART, куда в октябре 2015 отправили сына на первый курс реабилитации.

Мечты и головная боль

Отдав играм невероятное количество времени, ребята вроде Чарли приучают свой мозг реагировать на игровые раздражители, выделяя огромное количество дофамина и других нейромедиаторов, которые отвечают за ощущение “мне хорошо”. Но когда стимул пропадает, игрок становится жертвой психологического отката – состояния, схожего с отказом от наркотиков. Этот период характеризуется расфокусированностью и «блуждающим умом».

И пока мозг не привыкнет работать в стандартном режиме, пациенты чувствуют себя раздражительными и опустошенными, часто ругаются с родственниками и персоналом клиники. «Некоторые страдают от бессонницы, другие не могут избавиться от мыслей об играх». — говорит доктор Кэш. Сглаживание такого отката — это первая ступень 12-недельной лечебной программы reSTART.

Чарли приводит три собственных симптома отката. Первый — это чрезвычайно яркие и странные сны. Поначалу он пытался выписать их в дневник, но быстро устал т.к. часто просыпался ночью, а попытки удержать сны в сознании не вызывали ничего кроме головной боли. Головная боль была вторым симптомом. По словам Чарли, первые 18-20 дней его голова болела не переставая. И плевать, какие лекарства он принимал. Третьим симптомом была та самая раздражительность. Он мог целый день беспричинно ходить не в настроении или наорать на соседа по палате, потому что тот проснулся раньше и занял газовую плиту.

«Я понял, что зависимость — это болезнь ума. Но если мы спокойно лечим телесные болезни, то в чем проблема подлечить разум?» — объясняет свой прорыв Чарли.

Первый этап лечения reSTART одинаков для всех лечащихся групп. Во время прибытия в клинику, пациентов разделяют на группы по 5-6 человек, которые поначалу живут вместе и занимаются одними и теми же делами. Доктор Кэш говорит, что они вместе гуляют, вместе занимаются физическим трудом, вместе что-то мастерят, вместе ходят на сеансы психотерапии. Впрочем, больше всего их объединяет местная стенка для скалолазания, которую здесь любят все без исключения.  

По словам Чарли, сложнее всего на этом этапе было привыкнуть открываться эмоционально. Он учился мириться со своей уязвимостью, которую регулярно ощущал в присутствии других людей, и тренировался не подавлять свои эмоции. Он учился быть честным с собой и окружающими. «Мне кажется, что умение мастерски лгать себе и окружающим — это фирменная черта всех наркоманов. В конце концов, это становится привычкой», — объясняет Чарльз собственное умение врать даже о самых тривиальных вещах.

Многие мрачные вопросы забредали в голову парня из-за комплексов и недостатка самоуважения. Он не чувствовал, что достоин находиться в reSTART. Кто он такой, чтобы возлагать тяжкое финансовое бремя на плечи своих родителей, которые взяли кредит на лечение сына под залог семейного дома? Пересмотреть эту мысль ему помог вопрос «а если бы я заболел раком, было бы мне стыдно получить помощь родителей»? Осознав, что в помощи близких нет ничего ужасного, Чарли пришел к мысли, что его зависимость — это вопрос решаемый. Умение направить свое мышление в другое русло и смотреть на него со стороны стало ключевым фактором в выздоровлении парня. «Я понял, что зависимость — это болезнь ума. Но если мы спокойно лечим телесные болезни, то в чем проблема подлечить разум?» — объясняет свой прорыв Чарли.

«Зависимость может настичь каждого, — продолжает парень. И плевать богач вы или бедняк, верите вы бога или нет, родом вы с севера или юга. Она может в буквальном смысле ударить кого угодно». Поборов парочку внутренних демонов покрупнее, Брэк перешел на вторую ступень лечения. Для этого ему пришлось выехать за пределы домика в Хэвенсфилд.

Балансируя

Доктор Кэш признается, что полный отказ от технологий был бы глупостью, поэтому пациенты клиники должны сами решить, сколько времени проводить у мерцающего экрана и что на нем, собственно, лицезреть.

«Мы называем это балансировкой, — объясняет доктор. — Ребята составляют план жизненного баланса, в котором решают, как заново вписать компьютер в свою жизнь, чтобы то приносило пользу, а не вред. Это крайне важный этап, в котором нет места спешке. Ребятам нужно подумать о своем пути, пересмотреть свои отношения с техникой и людьми и научиться брать на себя ответственность за собственную жизнь».

Кэш объясняет, что некоторые пациенты уходят в технологический целибат т.к. твердо уверены в том, что технологии опасны для их новой жизни. Некоторые из них доходят до радикальных мер вроде полного отказа от компьютеров и смартфонов.

На втором этапе лечения пациентов разделяют на самостоятельные группы и расселяют по несколько человек за пределами клиника. Таким образом, ребята понемногу возвращаются к привычно жизни и в то же время постоянно находятся в некоем подобии группы поддержки, члены которой готовы протянуть руку помощи коллеге по несчастью. Правда, если вы будете филонить и нарушать свой план жизненного баланса, то вас выселят. Такие правила.

Вторая фаза реабилитационной программы reSTART целиком и полностью посвящена постановке целей и прорисовке видения собственной жизни. 

По словам доктора Кэш, около половины пациентов, которые прошли первый этап, впоследствии переезжают в такую коммуну, постепенно возвращаясь к учебе и работе. На втором этапе лечения персонал клиники reSTART оказывает скорее консультационную поддержку и старается не вмешиваться в дела пациентов. «Они возвращают уверенность в себе за пределами стен клиники, чтобы свыкнуться со обыденными сложностями вроде коллег по новой работе, которые любят обсуждать видеоигры».

Чарли Брэк целиком удалил игры из своей жизни. «Я забываю про трезвость, когда начинают во что-то играть», - говорит он. Но он понемногу возвращается к жизни. Например, теперь у него есть смартфон. Но с рядом ограничений - никаких игр, никакого Netflix, никаких соцсетей. Так же у него установлен блокиратор контента CovenantEyes. С недавних пор Чарли разрешил себе пользоваться компьютерами с ограничением не больше 2 часов в день. И только в публичных библиотеках. Такие ограничения спасают от прокрастинации и дают возможность сосредоточиться на следующем этапе программы — 12-шаговой системе трудотерапии, позаимствованной у общества анонимных алкоголиков.

Так как у технологических джанки нет такого большого сообщества, Чарли нашел эту 12-недельную программу и поручителя в сообществе сексоголиков. Он решил, что это поможет ему стать «хорошим человеком». Первая пункт программы — во всех подробностях вспомнить свой жизненный путь, выписать все это в биографию, а затем пересмотреть свое отношение к старым обидам и конфликтам.

Вторая фаза реабилитационной программы reSTART целиком и полностью посвящена постановке целей и прорисовке видения собственной жизни. Все, что вы узнали на первом этапе лечения, должно быть воплощено на втором этапе. Переборов себя в стенах клиники, вы принимаете ответственность за свою жизнь, делаете шаг наружу и учитесь жить согласно новым зрелым жизненным принципам. И для Чарли настал момент сделать этот большой шаг.

Настоящая жизнь

Когда мне довелось поговорить с Чарльзом, он как раз переезжал из клиники в новую квартиру (с его фамилией в графе «арендатор») вместе со своими новыми друзьями по реабилитации. Все они понемногу возвращаются к реальной жизни. Чарли подрабатывает в сети магазинов Costco и копит деньги на учебу. Он хочет получить степень бакалавра. Он хочет получить лицензию пилота. Он хочет летать. Он пытается изменить отношения с семьей. Он хочет вновь сблизиться с братом и племянников. Он хочет жениться, когда встретит подходящую девушку.

Сейчас он готовится к переходу на третью ступень. «Она менее четкая и структурированная, теперь вам нужно больше думать самостоятельно и решать, что для вас работает, а что нет», — говорит Чарльз. Вместе со своими соседями он решил остаться в Вашингтоне, чтобы быть ближе к reSTART и иметь возможность помогать другим нуждающимся. Он говорит, что клиника стала величайшей благодатью на его пути, позволившей жить настоящей жизнью. «Понимаете, я начинаю делать что-то важное и осязаемое, — говорит парень. — Я больше не пиявка, которая пьет соки из своей семьи и окружающих. Теперь я чувствую, что способен внести вклад в улучшение этого мира».

А был ли мальчик?

После публикации оригинального материала, редакция сайта Polygon получила множество писем от геймеров, которые пытались разобраться в том, выходит ли их любовь к играм за пределы норм (и существуют ли какие-то нормы?) и можно ли это назвать зависимостью? В отличие от основателей клиники reSTART, члены Американской Ассоциации Психиатров утверждают, что прежде чем ставить игроманию вровень с другими зависимостями вроде алкоголизма, нужно глубже изучить этот вопрос.

«Игровая зависимость – это разговорный термин, не имеющий под собой научной или медицинской базы», — говорит Дэн Хьюит, вице-президент американской ассоциации производителей ПО. – И важно помнить, что зачастую игровой энтузиазм истолковывается родителями ребенка, как игровая зависимость».

Для тех, кто хочет знать больше

• «Прощай смартфон, прощай лептоп!»: экскурсия по самому загадочному IT-стартапу Magic Leap
• Украинский хакер, который стал секретным оружием, а потом худшим кошмаром ФБР
• Чему нас учит PornHub (объясняем что такое big data на примерах)
• 10 необычных профессий будущего, которые появятся уже завтра
• Поколение Minecraft: почему ваши дети вырастут умнее вас