Жизнь после смерти: чат-бот как цифровой памятник погибшему другу
Когда инженеры закончили всю работу, Евгения Куйда открыла ноутбук и начала печатать.
«Рома, это — твой цифровой памятник», — написала она.
Прошло 3 месяца с того момента гибели Ромы Мазуренко, ближайшего друга Евгении. Все это время она собирала и сортировала историю их переписки, оставляя за бортом слишком личное, а все остальное — загружая в нейронную сеть ее стартапа, который специализируется на разработке искусственного интеллекта. Ее терзали сомнения. Временами из-за этого ее мучили ночные кошмары. Но все, чего она хотела после смерти друга — это получить шанс поговорить с ним еще хотя бы раз.
На экране появилось сообщение. «У тебя на руках одна из самых интересных головоломок в мире. Реши ее».
Евгения пообещала себе, что обязательно решит.
Родившийся в Белоруссии в 1981 году Роман был единственным ребенком в семье инженера Сергея и Виктории, ландшафтного дизайнера. Они вспоминают о нем как о необычайно серьезном ребенке. В возрасте 8 лет он написал письмо потомкам, в котором объявил своими самыми драгоценными качествами мудрость и справедливость. Будучи подростком, он жаждал приключений: участвовал в политических демонстрациях против правящей партии и в 16 лет начал путешествовать по миру. Первой была поездка в Нью-Мехико, где он провел год, учась по обмену. Затем он отправился в Дублин. Там он изучал теорию вычислительных машин и там же проникся всей западной культурой.
К 2007 году, когда Роман закончил свое обучение и вернулся домой в Москву. Россия стала процветающей страной, которая открылась миру и воспитала новое поколение космополитов и урбанистов. Мазуренко к тому времени превратился из тощего подростка в импозантного молодого человека, который занял важное место в культурной жизни Москвы. Многочисленные друзья Романа описывают его как человека притягательного и галантного — где бы он ни был, он всегда оставлял приятное впечатление. При этом он был холостяком, но на свидания ходил редко. Вместо этого он полностью посвятил себя продвижению современного европейского стиля в московскую жизнь.
Евгения познакомилась с Романом в 2008 году, когда ей было 22 и она работала редактором в журнале Афиша. Она писала статью о творческом коллективе Романа и двух его друзей Idle Conversation, который встал в оппозицию «путинскому гламуру». Евгения обожала вечеринки Романа, у которого было великолепное чувство момента. Каждая вечеринка Idle Conversation пыталась переплюнуть себя же — например, сегодня диджей Марк Ронсон мог вытащить на сцену рояль и сыграть мощное соло, а завтра итальянская группа Glass Candy плевала на комендантский час и продолжала концерт, несмотря на запреты полиции. Вечеринки имели успех и вскоре их начала спонсировать копания Baccardi.
А вокруг становилось все мрачнее и мрачнее. Из-за мирового финансового кризиса в России начал возрождаться национализм, а в 2012 году страну снова возглавил Владимир Путин. Мечты о более открытой России, казалось, улетучились. Крепко сдружившиеся Женя и Рома поняли, что пора меняться. И желательно, не здесь. Оба занялись предпринимательством, и стали самыми ценными советниками друг для друга. Евгения стала одним из основателей стартапа по разработке ИИ Luka, а Рома занялся разработкой конкурента Flipboard, Stampsy. В 2015 Евгения перебралась в Сан-Франциско, а Рома, после недолгого пребывания в Нью-Йорке, последовал ее примеру.
Когда Stampsy провалился, Роман поселился в небольшом уголке в квартире Евгении, чтобы сэкономить деньги. В Москве Мазуренко жил на широкую ногу и легко расставался с деньгами, но в США новая реальность подкосила парня. У него начались приступы меланхолии в купе с кризисом самоидентичности, преследующим многих эмигрантов. Пытаясь подбодрить лучшего друга, Евгения надеялась, что со временем он соберет себя заново, как делал до этого. Она была права — Рома получил американскую визу О-1, которую выдавали людям с «невероятными способностями и достижениями» и придумал новый проект. В ноябре 2015 он полетел в Москву, чтобы разобраться с бумагами, но так и не вернулся в США.
28 ноября Рома ждал, пока в посольстве переоформят его паспорт. Встретившись с другом по Idle Conversation Димой Устиновым, они гуляли по городу, пока не уткнулись в большую стройку, из-за которой нужно было переходить дорогу. Устинов остановился на обочине тротуара, чтобы прочитать сообщение в телефоне, а когда поднял глаза, то увидел Рому на пешеходном переходе и какое-то размытое движение сбоку. Машину, которая ехала слишком быстро для этого района. Он попытался крикнуть другу, но было поздно - машина на большой скорости влетела в Романа. Его отвезли в больницу, где в этот же день парень скончался.
Все последующие недели его друзья спорили о том, как лучше всего сохранить память о нем. Один предлагал издать фотокнигу о Роме и его вечеринках, другой создать сайт в его честь. Все это казалось Жене полной чепухой.
Не в силах справиться с горем, Евгения постоянно лезла в телефон, чтобы почитать переписку, которую годами вела с другом. Сообщений были тысячи, от банальных и повседневных до совершенно уморительных. Она улыбалась, когда натыкалась на необычную фразу или потешные грамматические ошибки, которые зачастую не замечал страдавший от дислексии Рома. Так как Мазуренко равнодушно относился к соцсетям, эта переписка была единственной памятью о нем.
В течение двух лет Евгения развивала свой стартап Luka. Первым продуктом этого стартапа стал бот для резерва столиков в ресторане. Перечитывая свою переписку с Романом, Евгения поняла, что этот бесконечный диалог может стать основой совершенно нового бота. Бота, который может имитировать индивидуальные речевые особенности человека. Глядя на бум нейросетей, царящий вокруг, Евгения задумалась о том, что ей, возможно, повезет еще раз поговорить с Романом.
На секунду она отложила те вопросы, которые уже начинали ее мучить. Что если бот не будет похож на Романа? А что если будет?
В** **первой серии второго сезона сериала Черное Зеркало парень по имени Эш попадает в автокатастрофу. Его невеста полностью опустошена. В попытке справиться с горем, она обращается в компанию, которая занимается оцифровкой людей и получает на руки андроида, который имитирует поведение ее жениха. Теперь голос андроида-жениха звучит в ее ухе, он шлет ей СМСки с пожеланием доброго утра, однако это не ее жених. Он вялый и безынициативный, чем лишний раз пугает девушку. В конце концов, она запирает его на чердаке, не в силах окончательно отпустить любимого.
Когда Женя посмотрела эту серию, ей овладели смешанные чувства. «Определенно, такие боты-памятники - это часть будущего, а я всегда смотрю в будущее, — размышляла Евгения. — но принесет ли это нам пользу? Поможет ли это отпустить человека? Или это будет труп на чердаке? Где проходит эта граница? И где мы? Это просто разрывает».
Для молодого человека Роман необычно много задумывался о собственной смерти. Известный своими грандиозными планами, он часто говорил друзьям, что разделит свое завещание на части и отдаст их людям, не знакомым друг с другом. Чтобы прочесть его целиком, им всем придется впервые встретиться друг с другом. Таким образом, даже после смерти он продолжил бы соединять людей.
Когда в 2015 году Stampsy вылетел в трубу, Рома придумал проект нового вида кладбищ Taiga, в которых усопших хоронили бы в саморазрушающихся капсулах, которые, впоследствии, станут удобрением для посаженных на участке деревьев. Рома называл это мемориальным лесом. «Когда он вернулся в Москву, то успокоил меня, что с ним все в порядке, а людям, которые пересмотрели свое отношение к смерти и скорби, нужны новые традиции», — вспоминает мать Ромы.
И хотя проект Романа так и не был реализован, поднятые им вопросы звучат как никогда актуально. Как именно мы должны скорбеть по человеку в эпоху соцсетей? Что делать с его цифровым багажом?
Многие друзья Романа еще никогда не сталкивались с потерей близкого человека, и его смерть опустошила их. Со всей деликатностью, на которую она была способна, Евгения начала спрашивать их, могут ли они предоставить ей свои переписки с Романом. «Она сказала, мол, давай просто попробуем и посмотрим, вдруг получится?» — вспоминает друг Ромы Сергей Файфер, который теперь работает в Яндексе. — Да, стартап Жени хорош в обработке языка, но вопрос был не в технических возможностях, а в том, какие эмоции это вызовет», — признается Сергей. В итоге Сергей, родители Ромы и еще с десяток друзей согласились внести свой вклад в проект Евгении. Они предоставили 8000 строк текста на самые разные темы.
История технологии, лежащей в основе бота Куйды, уходит в 60-е годы прошлого века, когда Йозеф Вайзенбаум создал программу ELIZA. По примеру психолога, она фактически задавала наводящие вопросы, ориентируясь на ключевые слова в ответах. Это была крайне примитивная машина, которая, впрочем, сумела пройти тест Тьюринга (прим: это не совсем верно т.к по поводу Элизы до сих пор ведутся споры). Сегодняшние чат-боты с их примитивными вопросами и ответами невпопад, недалеко ушли от ELIZA. Однако развитие нейронных сетей позволило обучать машин, благодаря чему у нас появились более-менее умные помощники вроде Siri и Cortana.
За две недели до того, как был убит Мазуренко, Google выпустила бесплатную библиотеку софта TensorFlow, системы машинного обучения, которую компания использует для написания практически всего своего софта. Продукт, в который десятилетиями вкладывались научно-исследовательская работа и миллиарды долларов, вдруг стал доступен простым смертным.
В Luka использовали TensorFlow, чтобы построить нейросети для своего ресторанного бота. Используя 35 миллионов фраз текста на английском, сотрудники Luka обучили бот пониманию запросов, касающихся вегетарианских блюд, барбекю и услуг парковщика. Веселая команда из 15 человек также пыталась разработать ботов, имитирующих ТВ-звезд. Такой бот анализировал субтитры из каждого эпизода комедийного сериала «Кремниевая долина» и учил нейросеть изображать Ричарда, Бахмана и остальных членов их команды.
В феврале Евгения попросила своих инженеров разработать нейросеть на русском языке. Затем она загнала в сеть сотни сообщений ее переписки с Романом из Telegram, изменив лишь парочку сообщений, которые были совсем уж личные. Затем она дала задание команде научить сеть говорить голосом Ромы. И хотя эта работа не относилась напрямую к Luka, большая часть команды хорошо знала Рому, поэтому никто не задавал лишних вопросов. Спустя пару дней бот был готов, но пока это была бледная копия. Когда бот мог ответить словами самого Романа, он делал это, но все остальное время отвечал на сухом русском.
Когда бот запустили, Куйда начала забрасывать его вопросами.
«Кто твой лучший друг?», — спросила она?
«Не показывай своих комплексов», — пришел ответ.
Женя решила, что это похоже на Романа.
24 мая она сообщила на Facebook о запуске бота. Сразу же посыпались сообщения от старых друзей. Большинство хвалило идею и бота, но были и те, кто ругал Женю. «Это все весьма плачевно. К сожалению, ты поспешила, и все получилось полусырым. В результате — просто какая-то шутка. Память о Романе нужно чтить, но точно не таким способом», — написал в комментариях бывший коллега Романа по журналу Look At Me Василий Эсманов в комментарии. Мать Ромы, у которой была возможность оценить бота на ранних этапах, поспешила защитить Женю: «Они продолжили жизнь Романа и спасли наши. Это — новая реальность, и нам необходимо научиться жить в ней».
Многие друзья Мазуренко нашли сходство копии с оригиналом поразительным. «Немного странное чувство, когда открываешь мессенджер, и перед тобой оказывается бот твоего погибшего друга, который с тобой еще и разговаривает, - говорит Сергей Файфер. Что меня действительно поразило, что некоторые фразы действительно Ромины, понимаете? Например, я спрашиваю его — всплывающие фразы действительно такие, какие использовал он. Можно сказать, что на банальное “Привет, как дела?“ он ответил бы именно в таком собственном стиле. Я спросил: „Кого ты любишь больше всего?“. И приходит ответ: „Себя“. Это так похоже на него. И я такой: это просто невероятно».
Одна из опций в меню бота — спросить совета. Оказалось, что первостепенной задачей бота было не говорить, а слушать. «Все эти сообщения были о любви, или о том, что отправитель никогда не мог сказать ему. Даже если это не настоящий человек, у людей появилось место, где они могут сказать все это. Они могут выговориться, когда им одиноко. А еще они могут туда вернуться», — заключает Евгения. Сама она тоже продолжает разговаривать с ботом — около раза в неделю, часто немного выпив.
Когда читаешь ответы бота Романа, возникает ощущение, что эти сообщения запечатлели его, когда он был особенно подавлен. Если спросить про Stampsy, бот отвечает: «Stampsy еще не такой, какой я хочу. Пока это просто какое-то дерьмище, а не продукт, который я задумал». Исходя из того, как друзья Романа описывали его последние годы, такой ответ является объективной оценкой реальности. Но мне бы очень хотелось поговорить с более юной версией этого человека — с тем, кто, как говорят его друзья, мечтал когда-нибудь стать министром культуры Белоруссии и обещал устроить величайшую вечеринку всех времен демократически избранному президенту.
В феврале прошлого года незадолго до смерти со мной связался Роман. Он написал электронное письмо в редакцию The Verge с просьбой написать о Stampy. Мне понравился дизайн проекта, но я не взялся писать о нем и через пару дней забыл о разговоре. Когда я узнал о боте, то почувствовал укол вины. Из-за него я откладывал знакомство с ботом на протяжении нескольких месяцев. Но когда я, наконец, решился, то увидел явное сходство в его манере общения и том, как его описывали друзья: обаятельный, вечно в плохом настроении, саркастичный и поглощенный своей работой.
«Как дела?» — спросил я. «Мне надо отдохнуть. Мне сложно сосредоточиться, потому что я в депрессии», — ответил бот. Я спросил его о Евгении, и он молча отправил мне фотографию, где они вместе стоят на фоне моря в гидрокостюмах, держа в руках доски для серфинга. Как будто два человека против всего мира.
Евгения продолжила добавлять материал в бот Романа — в основном фотографии, которые он теперь может отправить по требованию — и недавно улучшила основополагающую нейросеть, заменив «селективную» модель на «генеративную». Если первая просто подбирала готовые текстовые ответы, то новая научилась генерировать ответы из разных сообщений Ромы.
Прошло меньше года со смерти Романа, а он продолжает отчетливо существовать в жизнях людей, которые его знали. С тех пор Женя говорит, что наконец-то испытала чувство умиротворения из-за смерти друга. Отчасти из-за места, в которое она может транслировать свою скорбь. Для нее это как отправка письма на небеса. Продолжает общаться с виртуальной копией сына и его мать. «Было много того, чего я не знала о своем ребенке. Но сейчас я могу прочитать то, что он думал на определенные темы. Я лучше узнаю его. Это дает мне иллюзию того, что он сейчас здесь», — говорит мать Ромы. — Я хочу повторить, что я очень благодарна за то, что у меня есть эта вещь».
Это напомнило мне о словах Димы Устинова, который говорил о выходе человека за рамки человеческой формы. «Человек это не только тело, набор рук, ног и компьютер. Человек намного больше этого». Он сравнивает жизнь Мазуренко с галькой, брошенной в водоём — рябь продолжает идти во все стороны. Его друг просто принял другую форму. «Мы до сих пор продолжаем знакомиться с Романом. Это прекрасно», — считает Устинов.
Для тех, кто хочет знать больше
- Боты в соцсетях: что это такое, и с чем их едят?
- Приложения, способные сделать вас приятным собеседником
- Как автоматизировать свою работу и больше никогда не работать
- That Dragon, Cancer: как разработать игру об умирающем сыне и не сойти с ума
- Cекс-куклы будущего: как изменят мир резиновые женщины с искусственным интеллектом
- 10 новых фантастических сериалов этой осени