Интервью с разработчиком беспилотников Геннадием Мазепой: операторов беспилотников, как и снайперов, в плен не берут

Список интересных докладов iForum 2015 принес тему, которая не оставит равнодушным ни одного мужчину: беспилотные летательные аппараты, созданные волонтерами для Вооруженных Сил Украины. Докладчик — бывший кадровый офицер Геннадий Мазепа, представляющий волонтерскую организацию «Крылья Народного Тыла». Он принимает участие в разработке беспилотников, а еще возглавляет специальную школу, обучающую работе с этими устройствами. Мы живем в уникальное время, когда беспилотные летательные аппараты, созданные в нашей стране, проходят испытания и используются в реальных боевых действиях. Поэтому обрадовались тому, что Геннадий нашел время для того, чтобы встретиться с нами и рассказать о том какие типы беспилотных аппаратов они проектируют, для каких задач используются. Какими возможностями обладают. И с какими сложностями приходится сталкиваться в работе с беспилотниками. Интервью затянулось на полтора часа, рассказчик оказался очень интересным человеком, которому есть чем поделиться с нашими самыми любознательными в мире читателями.

gagadget: Беспилотные летательные аппараты — это очень широкая тема, поэтому давайте начнем с того какими именно беспилотниками занимаетесь вы, то есть какие именно беспилотники нужны армии сегодня?

Геннадий Мазепа: На самом деле все достаточно просто и не настолько сложно, как кажется на первый взгляд непосвященному человеку. Мы делим беспилотники на две основные части: многороторные и однороторные системы. Грубо говоря, коптерного и самолетного (планерного — можно называть как угодно) типа. Мы в большинстве занимаемся многороторными системами. Они имеют свои преимущества и недостатки. К преимуществам относится отсутствие требования площадки для взлета и посадки, им нужен небольшой пятачок, то есть можно взлететь даже с крыши машины. Для самолетов нужно всегда какое-то место. Сейчас существуют парашютные системы, но им все равно нужно место для старта. Те беспилотники, которыми занимаемся мы, летают от полутора до пятнадцати километров. Формально это два типа коптеров — легкие и тяжелые. Сейчас мы разработали достаточно удачную платформу, позволяющую таскать до 3 килограммов на расстояние до 15 километров.

gagadget: Что может входить в эти три килограмма? Камера?

Геннадий Мазепа: Фото-видеооборудование — это где-то килограмм. Просто беспилотник может поднять до трех. Это просто избыточный ресурс, позволяющий ему больше провести времени в воздухе. То, чем мы занимаемся, мы делаем на базе «хоббийных» вещей. Это беспилотники стоимостью до 10 000 долларов, хотя в этом классе есть модели стоимостью, которая доходит до 25 000 долларов. А если мы говорим о профессиональных беспилотниках, там цены «стартуют» с 300 тысяч.

Для тех, кто хочет знать больше

Типы беспилотников
планер, летающее крыло, коптер, вертолет

gagadget: И эти профессиональные беспилотники за триста тысяч тоже предназначены для видеонаблюдения?

Геннадий Мазепа: Я вам скажу так: то, что я видел своими глазами, а я видел несколько беспилотников, которые есть в Украине, (либо пытаются ввезти в страну или уже привезли), не особо отличаются от того на чем летаем мы. В них есть незначительные изменения, в связи с чем у нас возникает закономерный вопрос: а стоит ли? Завезти в страну один беспилотник за полмиллиона или за те же полмиллиона обеспечить 10 подразделений «глазами». Надо еще очень хорошо подумать над этим.

gagadget: Их же сбивают к тому же регулярно?

Геннадий Мазепа: О том, что они эффективны говорит тот факт, что против нас ведется достаточно серьезная радио-электронная борьба. Нам особо не дают летать, но мы все равно находим возможности и все равно летаем.

gagadget: Глушат радиоуправление?

Геннадий Мазепа: Глушат всё. Глушат не только радиосигнал, глушат видеопередачу, глушат радиоуправление и даже подменяют сигнал GPS. Работают достаточно серьезно.

Глушат не только радиосигнал, глушат видеопередачу, глушат радиоуправление и даже подменяют сигнал GPS

gagadget: А подменяют сигнал GPS — это как? Что это значит?

Геннадий Мазепа: Если заглушить управление и подменить сигнал GPS, беспилотник пытается уйти в ту точку, на которой он был. Они обычно точку назначения меняют и переносят на нашу территорию. И беспилотник, в итоге, уходит на их территорию. Потом у него заканчивается или топливо, или заряд, и он падает. Или садится — непринципиально. Но важно то, что он не садится на нашу сторону.

Для тех, кто хочет знать больше

GPS Spoofing
Spoofing атака на GPS — атака, которая пытается обмануть GPS-приемник, широковещательно передавая немного более мощный сигнал, чем полученный от спутников GPS, такой, чтобы быть похожим на ряд нормальных сигналов GPS. Эти имитировавшие сигналы, изменены таким способом, чтобы заставить получателя неверно определять свое местоположение, считая его таким, какое отправит атакующий. Поскольку системы GPS работают измеряя время, которое требуется для сигнала, чтобы дойти от спутника до получателя, успешный спуфинг требует, чтобы атакующий точно знал, где его цель — так, чтобы имитирующий сигнал мог быть структурирован с надлежащими задержками сигнала. Атака спуфинга GPS начинается, широковещательно передавая немного более мощный сигнал, который указывает корректную позицию, и затем медленно отклоняется далеко к позиции, заданной атакующим, потому что перемещение слишком быстро повлечет за собой потерю сигнальной блокировки, и в этой точке spoofer станет работать только как передатчик помех. Одна из версий захвата американского беспилотника Lockheed RQ 170 в северо-восточном Иране в декабре 2011, это результат такой атаки. Spoofing GPS был предсказан и обсужден в сообществе GPS ранее. 29 июля 2013 студентам из университета Остина, Техас, удалось отклонить от курса 213-футовую яхту с помощью метода GPS-спуффинга.
Источник: Википедия

gagadget: Но все же — чем лучше беспилотники за триста тысяч? Чем-то же они все-таки лучше?

Геннадий Мазепа: В принципе, особо ничем. Мы сейчас вплотную подошли к ним. По характеристикам уже довольно давно подошли. У нас самая серьезная проблема была — это незащищенные открытые каналы, через которые передаются данные, позволяющие нас вычислить. В принципе, мы это практически побороли.

gagadget: Данные шифровать стали?

Геннадий Мазепа: Да, это, во-первых, шифрование данных. И, во-вторых, целеуказание. То есть с беспилотника можно ткнуть в точку на карте и получить координаты точки. Вот мы уже плотно к этому подошли и достаточно скоро выйдет профессиональный образец, который это делает.

gagadget: Не совсем понятно — что значит получить координаты точки? Можно отправить беспилотник в конкретную заданную точку?

Геннадий Мазепа: Нет, это они и так умеют. Вы на экране, положим, на удалении два километра от беспилотника ставите точку, и получаете координаты этого объекта. То, что у нас используется сейчас, дает где-то 800 метров погрешности. С двух километров. Для артиллерии это неприемлемая погрешность. Поэтому сейчас боремся с тем, чтобы сократить эту погрешность хотя бы до 100 метров. Но вот профессиональные беспилотники, которые я видел, они дают примерно ту же погрешность — 600 метров, 400 метров.

gagadget: Какие топовые характеристики должны быть у беспилотника для профессионального применения. Что он должен уметь?

Геннадий Мазепа: Последнее из того, что я видел своими глазами (я отношусь к категории Фомы Неверующего и пока сам не увижу в действии работающий аппарат, никаким пишущим нам разработчикам не верю) — это 160 километров. Это очень много. Четыре часа в воздухе. Но на испытаниях, к сожалению, ни 160 километров, ни 4 часов в воздухе я не увидел. Я увидел 30 километров, на которые совершенно спокойно летают «Крылья».

gagadget: Но 30 километров это все равно немало?

Геннадий Мазепа: На сегодняшний день мои друзья строят модель, которая летает до 50 километров. Я только всегда задаюсь вопросом: зачем? Достаточно часто приходят запросы из подразделений, например, командира роты, после которых я задаю вопрос: ребята, объясните мне — зачем для задач роты, даже не батальона, 50 километров? «Град» летает 20. Ты стоишь километр-два километра до линии. Ну-ка, скажи мне — какие задачи ты будешь выполнять на глубине 50 километров? Обычно на это ответа нет. Есть аппараты, которые позволяют летать с большей дальностью полета, но это сугубо украинское «нехай буде». На самом деле, чем больше запас, тем больше времени ты можешь проработать в районе. Даже если район находится на удалении 3,5,7 километров. У тебя 50 километров — это запас хода. И ты, следовательно, можешь корректировать огонь артиллерии просто зависнув в воздухе, если говорить о коптерах. Или находиться в районе и барражировать вокруг какой-то точки, если — о самолетах.

gagadget: При создании беспилотников вы используете какие-то готовые системы, конструкторы, компоненты? Как это все происходит?

Геннадий Мазепа: Все, кто мало-мальски занимается разработкой беспилотников, они все пришли из своего хобби. Были радиоуправляемые модели и раньше. И сейчас мы продолжаем собирать модели или на китайских, или на американских комплектующих. Единственное что мы туда устанавливаем украинского — это программное обеспечение. Уровень наших программистов позволяет делать превосходные вещи. Как это происходит все? Есть группа энтузиастов: инженеры, конструкторы, программисты, которые собрались и решили: мы делаем вот эту штуку. Нам для этого необходима механика. За дело взялись инженеры и закрыли вопрос. Нам для этой модели нужны такие-то программы с такими-то задачами. Программисты закрыли вопрос. Есть испытатели, которые это все проверяют. На выходе получаются те модели, на которых мы работаем. Сейчас мы обычно пользуемся американскими моделями DJI Phantom или их клонами. Но в основном DJI Phantom. Почему? Закрытая система. Поскольку люди, которые их эксплуатируют, не имеют опыта в принципе, там должна быть одна кнопка. Чем меньше кнопок, тем больше вероятность, что модель долго проживет. Мы их модифицируем, увеличиваем какие-то параметры и заставляем их работать на нашу сторону.

Единственное что мы туда устанавливаем украинского — это программное обеспечение

gagadget: Какие, например, параметры, вы увеличиваете?

Геннадий Мазепа: Все, что угодно: дальность, видеоканал, полетное время.

gagadget: За счет чего это можно сделать?

Геннадий Мазепа: Например, аккумуляторы другие поставить. На некоторых моделях меняем моторы, ставим получше, с более высоким КПД. На некоторых, в зависимости от характеристик, меняем винты или винто-моторную группу. Это все инженерные разработки.

gagadget: Какие при этом используете компоненты?

Геннадий Мазепа: Китайские, американские…

gagadget: Всё, что можете достать?

Геннадий Мазепа: Всё, что подходит под задачу. У нас, к сожалению, производства в Украине нет.

gagadget: Рынок электроники — это та сфера, с которой мы в своей работе сталкиваемся постоянно. И сегодня китайские интернет-магазины электроники со своей бесплатной доставкой по всему миру, у которых можно черта лысого достать. Вы тоже через них все достаете?

Геннадий Мазепа: Можно через них достать, но есть вопросы. Я понимаю, что те комплектующие, что мы закупаем в Америке, производятся в Китае, но они производятся для Америки и проходят американский контроль качества. Поэтому мы берем в Америке. Получается, может быть, немножко дороже, но, я сейчас скажу неприятную вещь: стоимость человека в 25 лет с высшим образованием составляет от 1.2 до 1.5 миллиона долларов. Человеческая жизнь, разумеется, бесценна, но на человека потрачены деньги, весь социальный пакет, включающий медицину и образование дает такой результат. И человек должен затем в виде налогов все эти деньги возвращать. Это нормально, просто никто об этом не задумывается. Так вот — группа из четырех разведчиков — это шесть миллионов долларов. Если я сохранил жизнь этой группе, то беспилотник стоимостью в 10 тысяч долларов я могу разбить об стену — он себя уже отработал. Философия, которую мы проповедуем — мы не убиваем врагов, мы сохраняем жизни наших ребят.

gagadget: Сколько типов беспилотников вы сейчас делаете?

Геннадий Мазепа: Мы делаем два типа беспилотников, которые выполняют комплекс задач. И в зависимости от задач, которые стоят перед подразделением, мы выбираем тип беспилотника, который мы предлагаем. У нас есть универсальная платформа, способная носить видеокамеры, тепловизоры, в принципе, если нужно, можем и «сюрприз» какой-то отнести. И, еще у нас есть модели, которые подходят для группы разведки, легкие, которые можно за плечами унести куда надо. И она там свое черное дело сделает.

gagadget: Под черным делом вы имеете в виду боевое применение?

Геннадий Мазепа: Боевая задача беспилотника всегда — сохранить жизнь. Группа проводит разведку, тем самым сохраняя жизни солдат. Я имею в виду сейчас размеры: такая модель берется за плечи в рюкзак, надел и ушел с ним куда надо. Взлетел-посмотрел-отработал. Если нужен вопрос работы на блок-посту, тоже подходит идеально. Потому что далеко в этом случае летать не надо, поднимаешь беспилотник над собой на 200 метров и видишь на 15 километров легко. И просто так уже к блок-посту не подберешься.

gagadget: Вы говорите о комплексе задач. Какого рода это могут быть задачи у беспилотника?

Геннадий Мазепа: В основном это разведка, причем разведка простая, разведка артиллерийская и корректировка артиллерийского огня.

gagadget: И какая есть классификация среди беспилотников, если говорить об их тактико-технических характеристиках?

Геннадий Мазепа: Есть несколько видов. Легкие: радиус действия от полутора до трех с половиной километров, в воздухе плюс-минус 20 минут, рабочая высота — 200-250 метров. Она недостижима для стрелкового оружия прицельного огня. Можно сбить только случайной пулей. Средняя скорость такого беспилотника порядка 35-40 километров в час. Следовательно, можно посчитать сколько он за 20 минут может пройти.

Более тяжелые. Время полета от 40 минут до часа — часа десяти, рабочая высота от 450 до 600 метров, обычно оборудованы камерами с зумом, в районе 30-ти крат. Средняя скорость от 60 до 90 километров в час.

gagadget: То есть ему ниже даже не нужно опускаться?

Геннадий Мазепа: Нет. Из-за того, что стоит зум, ему ниже не нужно опускаться, плюс он по объему больше, он представляет собой на небольшой высоте легкую мишень, по нему проще попасть. А на его рабочей высоте его не слышно, а если не слышно, то и не видно. Невооруженным глазом вообще засечь невозможно. И, наконец, беспилотники самолетного типа. Они тоже есть разные. Но нормальный радиус действия для такой модели — это в районе 20 километров. Со скоростью порядка 100 километров в час. В зависимости от типа (крыло или планер) его можно разогнать до 140-180. На таких беспилотниках, в основном, стоят камеры с зумом. И рабочая высота — 400-600 метров.

gagadget: Камеры вы используете какие-то специальные особенные или обычные GoPro?

Геннадий Мазепа: На маленьких мы ставим GoPro, а на больших мы ставим обычные бытовые видеокамеры, в основном, Sony или Panasonic. Правда, они предварительно переделываются нашими умельцами для того, чтобы поснимать с них все лишнее и добавить некоторые новые функции, которые нам нужны. Например, нужно вывести управление. Нужно заменить программное обеспечение, чтобы показывать потоковую трансляцию. Последние камеры сейчас из-за маркетинговых ходов или пишут в файл, или картинку транслируют. А нам нужно заставить их делать и то, и другое.

На маленьких мы ставим GoPro, а на больших мы ставим обычные бытовые видеокамеры, в основном, Sony или Panasonic

gagadget: То есть камера беспилотника еще и все записывает?

Геннадий Мазепа: Они обязательно все пишут. Просто что-то пишется на аппаратуре (на самом беспилотнике), а что-то — еще и на земле. Пост-обработка важна. Анализ — это самое важное. Полетать не так сложно. Пост-обработкой должны заниматься только офицеры. И мы на сегодняшний день имеем большие проблемы с подготовкой этих кадров. Я сам больше занимаюсь подготовкой и эти проблемы мне близки.

gagadget: Нашими военные вузы не готовили таких специалистов?

Геннадий Мазепа: Я не готов сказать, но у меня вообще много вопросов по поводу наших военных вузов. У нас армии все эти 23 года не было. Мы ее разворовывали, все то, что нам пришло от Советского Союза. Раньше в армию люди шли, как гласила советская пропаганда, родину защищать, но на деле, чтобы не работать, при этом с хорошими зарплатами и рано уйти на пенсию — давайте говорить откровенно. В Украине, по большому счету, ничего не поменялось — менталитет один. Просто можно было еще что-то украсть. Сейчас, к сожалению, это тоже есть. Но его уже значительно меньше. Потому что патриотизм все-таки работает. Как бы то ни было. И сейчас за руку ловят значительно чаще, но, скажем так, тише. Сейчас все-таки война и все прекрасно понимают, что получить пулю вообще не проблема.

gagadget: Вы состоите в волонтерской группе «Крылья Народного Тыла». А сколько всего волонтеров участвует в вашей работе?

Геннадий Мазепа: «Крылья» входят в ВО (волонтерское объединение — примечание редакции) «Народный тыл». Посчитать сколько людей в него входит, то есть количество официальных заявлений людей, которые написали «мы хотим» большое. В «Крыльях» нас сейчас три человека. Но помогает нам еще, по меньшей мере, человек 20. Плюс есть еще группа инженеров, которые что-то проектируют. Группа тестировщиков, которые проводят испытания. Если всех их посчитать, я навскидку даже не скажу сколько это человек. Мы реально воюем всей страной. Потому что я считаю, что нам помогает даже та бабушка, которая принесла свои последние 20 гривен. И я с ужасом думаю как же отдать этой бабушке 100 гривен, чтобы она себе что-то купила. Потому что я понимаю, что пенсия у нее 1000, а за квартиру ей нужно отдать 800.

gagadget: Как удалось собрать всех единомышленников? С Чего все начиналось?

Геннадий Мазепа: Я скажу так: нормальные люди, которые хотят что-то делать они ищут возможность. Вот так оно и выстраивается. Когда пришел человек и сказал: я думаю, что это нужно сделать. Собралось несколько таких человек, взяли и сделали. Потому что все знают: никто кроме нас.

gagadget: А как результаты вашей работы дошли до армии? Каким образом выбирали конкретное подразделение, которому передавался беспилотник?

Геннадий Мазепа: Вот это как раз самое простое. Все началось с простой идеи «ребята ничего не видят, давайте купим им «глаза». Было куплено около 20-30 беспилотников (не нами) и отправлено на фронт. Через неделю в живых остался один или два. После чего возникла мысль: может все-таки давайте сначала будем учить ими пользоваться? И тогда мы сделали школу. Я поднял одну школу в госорганизации. Потом эта организация попыталась брать с солдат деньги за обучение. Потому что есть затраты и нужно было их каким-то образом покрывать. Я сказал, что с солдат денег брать не буду. И на тот момент познакомился с Георгием Тукой (организатор «Народного тыла» — примечание редакции). Просто пришел к нему и сказал: «господа, возьмите меня, пожалуйста, у меня есть вот такой проект».

gagadget: Когда это было?

Геннадий Мазепа: В октябре прошлого года. То есть первую школу я открывал в июле, для этого я ездил в АТО. Для того, чтобы понять что происходит и посмотреть своими глазами на все, понять что людям на самом деле нужно. Потому что до этого приходили люди с запросами, но их запросы были как из космоса, оторванные от реальной жизни. Затем была школа, сейчас есть периодические поездки в АТО. Потом люди приехали на обучение. Понятно, что они предварительно проходят проверки для того, чтобы чужих не было. Просто так в нашу школу попасть достаточно сложно.

gagadget: Каким критериям нужно соответствовать, чтобы попасть в школу?

Геннадий Мазепа: Вопрос не в критериях. Вопрос в том, чтобы это были патриоты. Простой человек позвонить и сказать «я хочу» не может. Нужны рекомендации. Если это боец с передовой, у него есть командование, у него есть подразделение. На сегодняшний день мы знаем все подразделения. И практически всех командиров. Очень многих знаем лично. Многих знаем по телефону.

gagadget: Командиров на уровне батальонов или рот?

Геннадий Мазепа: На уровне батальонов, рот, бригад, взводов. Если раньше говорили, что Киев — большая деревня, то сейчас для нас Украина стала большой деревней, где все всех знают. Есть знакомые, есть волонтеры, у которых кто-то где-то там уже служит. И потом уже по потребностям подразделений туда уже стали уходить беспилотники. И они начали работать. Но сначала было завезено достаточно много беспилотников, которые просто «убили». После этого началась школа.

сначала было завезено достаточно много беспилотников, которые просто «убили»

gagadget: То есть это были небоевые потери, а потери вследствие неправильного управления?

Геннадий Мазепа: Да. Например, в одно из подразделений привезли три беспилотника. Командир посмотрел на то, как беспилотником управляет солдат, говорит «дай попробую». «Ушел» один беспилотник. Они вторым беспилотником полетели искать первый. Положили там второй. А потом тот человек, который умеет управлять, отправил туда же и третий. Я бы уже после первого не пошел. Ну, бог с ним. Да — это деньги, народные, все верно. Но уже потерялся. В 99 случаях из ста — мины. Жизнь стоит дороже. Или тактические ошибки применения из серии «мы взлетаем над собой». Из расположения части. Представьте себе картину — вы выходите из палатки или из блиндажа и видите над собой беспилотник. Что вы делаете? Вы в него стреляете. Не думая. На нем же не написано — он свой или чужой. Но это все было поначалу. Сейчас, благо, такого уже нет. Сейчас дошло: если ты видишь беспилотник, прикинься ветошью и не отсвечивай. Потому что его задача — «срисовать» тебя. Если ты начнешь по нему стрелять — ты открываешь свою позицию. Но для того, чтобы люди пришли к этому и поняли, нужно было какое-то время.

Я приведу пример: в фейсбуке недавно пробегало видео, снятое с нашего беспилотника. Сбитого с российской стороны. И это было российское видео. Люди, которые у меня занимались, его посмотрели и сказали: «человек все сделал в точности до наоборот, как ты нас учишь». И самое страшное в том, что они посмотрели на дату видео и на следующий день после этой даты, по ним начали «работать». То есть оператор сам сдал свои позиции. И свое лицо сдал. И потери были серьезные. И ребят положил. Просто потому, что не подумал.

gagadget: А как такое могло произойти?

Геннадий Мазепа: Да очень просто. Мы камеру включаем, смотря в камеру. Есть нюансы. Вот он сделал все как не надо делать. Я не буду говорить «потому что не прошел обучение у нас» — это не правильно. Но на самом деле есть элементарные вещи.

gagadget: Какие еще случаются распространенные ошибки?

Геннадий Мазепа: Мне не хочется это выносить в публичное пространство. Я четко понимаю, что против нас ведется работа, более того — мы воюем против собственных друзей, своих же знакомых, с которыми мы когда-то встречались на соревнованиях, где было съедено достаточно соли, но, к сожалению, мы по разные стороны. Мои бывшие друзья, живущие в Донецкой и Луганской областях, собирают точно также такие же беспилотники. Комплектующие те же. Инженеры и программисты там тоже есть хорошие. Периодически они тоже попадают к нам в руки. Нового никто ничего не изобрел.

gagadget: С противоположной стороны тоже используется много беспилотников?

Геннадий Мазепа: Конечно. На сегодняшний день это уже война технологий.

gagadget: Наша армия как-то комплектуется своими, не волонтерскими беспилотниками?

Геннадий Мазепа: А у нас нет официально беспилотников.

gagadget: То есть все 100% беспилотников в армии сейчас — они все волонтерские?

Геннадий Мазепа: Более того — они все в армии работают незаконно. Потому что для того, чтобы я официально передал армии беспилотник и она его приняла на вооружение, он должен пройти несколько кругов ада. Быть проверенным и быть допущенным. Беспилотники сейчас летают до первого громкого скандала. То есть если этот беспилотник прилетит кому-то в голову и кого-то ранит, командиру настучат по голове и очень серьезно. А ведь может. К сожалению, может. Поэтому все, что сейчас находится в армии, находится незаконно. Выданное из-под полы из серии «пацаны, возьмите, пусть хоть как-то работает». Потому что все уже наплевали на законодательство, которое сильно отстает.

Прошлым летом мы приходили в институт и просили отснять технику. В тот момент мы писали программу, которая распознавала технику. Первый вопрос, который мне был задан (передо мной сидели шесть офицеров), пока наш программист объяснял суть дела: а кто вам это разрешил? На что я ответил: ребята, а кто мне это запретит? Я это в любом случае сделаю, с вами или без вас. Я понимаю, что я делаю вашу работу, и вы получите по шапке за то, что вы ее не делаете. Я готов с вами поделиться. Мне лавры не нужны. После чего уже пошел относительно нормальный разговор.

gagadget: Как вы оцениваете объемы потребности украинской армии в беспилотниках?

Геннадий Мазепа: Я не готов оценивать потребности всей армии. Я не обладаю такой информацией, к сожалению. Но могу сказать что думаю. Я считаю, что в каждом взводе должен быть свой маленький беспилотник, и весь взвод должен уметь им пользоваться. Так, как это сделано в Израильской армии. Там раз в год-полтора люди проходят переаттестацию и обучение по беспилотникам. И каждый солдат умеет им пользоваться. Используется блочная система — ты ничего с ним сделать не можешь, если что-то поломалось, потому что все опломбировано. Просто вынимается один поврежденный блок, вместо него вставляется другой. И — полетели. Я считаю, что это идеальный вариант.

Потому что мы тогда сохраняем жизнь солдата. Это потребность армии, как я ее вижу. Если мы говорим о дальней тактической разведке, то на всю линию фронта нужно где-то порядка 30 хорошо обученных групп с беспилотниками. И они закроют по тактике всю линию. У нас такие группы есть и они закрывают достаточно много вопросов. Хотя кроме армейских групп, есть чисто волонтерские. На одном из тестов мы разговаривали с начальником Генштаба. Который косо смотрел поначалу на волонтеров, а когда узнал, что эти волонтеры — офицеры в отставке, у него выражение лица поменялось. После этой встречи нас стали использовать как экспертов. То есть в армии все меняется. Медленно, но меняется к лучшему.

gagadget: Что еще нужно для работы беспилотника помимо самого аппарата?

Геннадий Мазепа: Это комплекс. В него входят управляющая станция, один-два монитора (в зависимости от задач), антенны — в зависимости от задач направленные или не направленные. И сам беспилотник. Обычный комплект он вот такой. В 99 случаях из 100 все имеет автономное питание. Для того, чтобы ты мог в любой точке на нем поработать. Если это серьезный комплекс, то он включает в себя еще генератор. Но все, что делаем мы — все идет с автономным питанием. Порядка 2-3 часов это оборудование может отработать. При полетом времени 40 минут или час, можно сделать два полета.

gagadget: Как быстро заряжается беспилотник?

Геннадий Мазепа: Зависит от задач, в принципе, зарядить всю систему — это час-полтора.

gagadget: То есть за световой день можно сделать довольно много работы?

Геннадий Мазепа: Есть свои нюансы. За час полета можно принести такое количество информации, что ты ее два дня будешь расшифровывать. Поэтому сделать, например, 4-5 вылетов в день, принести массив информации и потом неделю сидеть над ней — это никому не нужно, ситуация быстро меняется. Как правило, есть у тебя задача — за час слетал, потом быстренько отсмотрел, потом полетел проверил и отдал артиллерии. А дальше артиллерия пусть работает.

За час полета можно принести такое количество информации, что ты ее два дня будешь расшифровывать

gagadget: Проверка обязательно происходит?

Геннадий Мазепа: Проверка, в принципе, должна быть обязательной. Не все это понимают, но желательно делать, потому что были случаи, когда получаем информацию «Аааа! На нас Град смотрит». А при проверке оказалось, что просто от ветра сосны наклонились. Или «Аааа! Стреляем!» Начинаем разбираться, а это не техника, это эстакада. Если позволяет оперативная обстановка, проверку нужно делать. Почему также важен вопрос расшифровки. Ею должны заниматься кадровые военные с точки зрения «где бы я поставил укрепления», если мы говорим о каких-то укреплениях. И там искать, и объяснять пилотам куда вести коптер или где искать. Смотреть вот здесь, здесь и здесь. И вот тут обрати внимание. Просто так летать не интересно.

Изображение, полученное с беспилотника

gagadget: Вы сами где-то учились всему этому или все происходило в процессе изучения?

Геннадий Мазепа: Все происходило, скажем так, «в процессе понимания». Я начинал с автоспорта. Я — мастер спорта Советского Союза и Украины по автоспорту. Потом была своя автомобильная школа. Потом увлекся фотографией, потом — радиомодельным спортом. Начинал я с вертолетов. Вертолет — самая сложная в управлении радиоуправляемая штука. Потом увлекся копрами и начал снимать видео с их помощью. А потом, исходя из того, что я — офицер в отставке, уже адаптировал весь свой опыт под те задачи, которыми я сейчас занимаюсь. Грубо говоря, приспособил под акваланг кислороду подушку. Ночью на ней спишь, а днем — по квартире с ней ныряешь.

gagadget: А с чего вы начинали? С Parrot?

Геннадий Мазепа: Нет, это тоже был DJI Phantom, только еще первые модели, сырые. Parrot для наших целей в принципе нельзя использовать. Слишком слабое разрешение камеры, с 50 метров уже ничего не видно. Мы, когда выбирали платформу для разработки, остановились на полностью закрытой системе. Мы не работаем с открытыми системами, потому что в них достаточно высокая вероятность шаловливых ручек. Здесь как на компьютере — все чудеса рукотворные. Более того — мы стараемся даже не давать ремонтировать свои беспилотники. Если есть какие-то проблемы, люди звонят и я понимаю, что в боевых условиях им это достаточно сложно решить, то прошу — передайте или волонтерами, или Новой почтой (благо она сейчас везде работает, и слава богу). И мы здесь мы буквально в один-два дня ремонтируем и отправляем обратно выполнять задачи. Так получается даже быстрее, чем нам отсюда отправить людям запчасти и переживать за то как они их там поставят. Без практики и инструментов. Причем у себя мы его еще можем дополнительно протестировать и продиагностировать в спокойной обстановке. Вдруг еще что-то там где-то, чего ребята не заметили.

gagadget: Есть ли какие-то особенности в управлении беспилотниками при полетах на большие расстояния? Насколько быстро они реагируют на команды?

Геннадий Мазепа: Достаточно быстро, очень небольшая задержка. По поводу особенностей — есть хороший анекдот про Белку, Стрелку и чукчу в космосе. Он хорошо соответствует действительности: не мешай механизму работать. Очень важно просто не потеряться. Использовав зум или просто опустив камеру, легко потерять ориентацию где ты находишься. Во время полета оператору нужно следить за ориентирами и замечать их для того, чтобы можно было обратно по ним прилететь. Ты должен уметь летать просто «на глаза», то есть глаз должен за что-то цепляться. Есть системы автовозврата, они работают. Но если по тебе работает РЭБ (радиоэлектронная борьба — примечание редакции), тебе подменяют сигнал GPS, но у тебя, слава богу, осталось управление, то ты должен привести его «ручками». GPS нет, координат нет, использование компаса достаточно спорно, и ты тащишь его «руками». По ранее замеченным ориентирам.

gagadget: Заблокировать управление сложнее всего? Почему оно может остаться у пилота?

Геннадий Мазепа: У коптера есть три частоты, которые если заблокировать, считайте, что он умер. Существуют системы, которые позволяют вывести его из этой зоны поражения, но в принципе это достаточно сложно. Хотя, спасибо нашим программистам, мы уже устанавливаем подобную систему на опытные образцы. Она проходит тестирование и пока достаточно удачно. Еще чуть-чуть и будем все наши коптеры оснащать этой системой. И беспилотники, с довольно высокой погрешностью, правда, будут сами выходить из зоны поражения.

gagadget: И как потом найти беспилотник, который сам сел где-нибудь в поле?

Геннадий Мазепа: Есть GPS-трекеры. Не на всех моделях, конечно. По SMS можно получить его координаты, они работают и с GPS, и с A-GPS, то есть могут использовать мобильную сеть. Это вопрос технический, но не всегда есть смысл за ним туда идти. Например, лезть по минному полю за коптером — да пусть он валяется. Я честно и откровенно в такой ситуации говорю: пусть он валяется. Обидно подрываться на собственной мине.

gagadget: Как часто теряют беспилотники в армии?

Геннадий Мазепа: Теряют. На самом деле выстрел из танка соизмерим со стоимостью беспилотника. Один современный боеприпас для танка стоит как простой беспилотник — две тысячи долларов. Один раз выстрелили — не попали, считай, что беспилотник улетел.

выстрел из танка соизмерим со стоимостью беспилотника

gagadget: Сколько беспилотников в месяц вы готовите?

Геннадий Мазепа: На сегодняшний день мы передали порядка 30-35 беспилотников.

gagadget: А сколько человек прошло вашу школу?

Геннадий Мазепа: Порядка трехсот.

gagadget: Сколько времени занимает полный курс обучения в школе?

Геннадий Мазепа: Полный курс обучения — это неделя. Основное на что я трачу свое время — это психологическая подготовка. Люди боятся. Для них это, в основном шок. К нам приходят те, кого отправляют командиры. Если летом и осенью была тенденция отдать человека для того, чтобы спрятать. То есть жалко солдата, некуда деть, ну пусть идет на беспилотники. Беспилотник сам где-то там летает, а он тут, вроде, в безопасности. Сейчас все иначе — до людей дошло, что операторов беспилотников, как и снайперов, в плен не берут. И это мишень. Реальная мишень. Если человек не умеет — он труп. И за ними реально идет охота. Вначале командиры не понимали, не отдавали себе отчета. И этим сильно страдали особенно добровольческие батальоны. Благо их не так много, и всех людей, которые занимаются БПЛА (беспилотные летательные аппараты — примечание редакции) знаешь. Плюс сейчас идет отбор. Мы не берем в свою школу всех. Я через один, максимум два дня вижу если человек нам не подходит. Не потому, что не получается, а по своему психологическому портрету не проходит. В таких случаях без обид уходят, то есть я, во-первых, не трачу свое время зря, а, во-вторых, не подставляю подразделение.

Простой пример: пришел недавно человек, и я понимаю, что он — герой. Но он — герой-боевик «Я-пойду-и-умру». Пришлось с ним расстаться, причем я пошел по «долгому» пути, я обратился за помощью к профессиональным психологам, которые мне подтвердили суицидальные наклонности парня. Нам нужны люди, не готовые умереть, а готовые жить. Умереть — просто. Выжить — сложнее. Разумный здоровый страх должен присутствовать.

gagadget: Может один человек управлять этим комплексом с беспилотником?

Геннадий Мазепа: Нужно несколько человек. Должна быть минимум пара. Группа беспилотников — это от шести человек. Может быть человек восемь. Это два пилота и обязательно группа охранения из четырех человек. Почему четыре? Четыре сектора — они их, в принципе, «закрывают». Туда еще должен снайпер входить, но это уже нюансы.

gagadget: А сами пилоты взаимозаменяемы?

Геннадий Мазепа: Да. Они между собой выбирают кому что больше нравится плюс третий человек, который занимается расшифровкой — это может быть один из этих двоих. Пилотов беспилотников нужно приравнивать к пилотам военно-воздушных сил, они должны нормально отдыхать, нормально питаться, быть нормально обеспеченными. Потому что это достаточно большая трата энергии и достаточно высокая концентрация внимания.

gagadget: Для расшифровки используются какие-то стандартные программы или специализированное программное обеспечение?

Геннадий Мазепа: Не совсем стандартные, но, в основном, это человеческий фактор. Это как GPS в машине — без мозгов не работает. Тоже самое и здесь — без человека не работает. Одну и ту же информацию человек может увидеть по-разному.

gagadget: Не возникает у вас от вашей работы ощущения, что вы стоите на передовой научно-технического прогресса?

Геннадий Мазепа: То, чем мы занимаемся, это не революционные решения, а адаптирование игрушек под задачу. И второе, что хочу сказать по этому поводу — медные трубы — это страшно. Я их побаиваюсь. Конечно, за мою жизнь их было достаточно, но я их немножко побаиваюсь и не думаю об этом. Да и, кроме всего прочего, некогда об этом думать. Есть задача: нужно спасать ребят. А отвлекаться по поводу «передовые решения», «не передовые решения»… Меня больше волнует, чтобы это решение работало. А какое оно… да пусть ему хоть сто лет будет — лишь бы оно работало. Да, я понимаю, что мы пытаемся идти впереди и притащить технологии в армию. Но по моему твердому убеждению, это не те технологии. Этим всем должны заниматься профессиональные разработчики, должны работать институты. Должна быть государственная программа. А сейчас она просто лежит на плечах простых людей, которым это значительно проще делать — нет этих вот законов, подзаконов и так далее. Все на них просто наплевали и работают.

Помнится, в 75-м году Жванецкий написал: «давайте проложим дорожки там, где мы ходим». Давайте мы сделаем законы, которые позволят нам это делать официально. Я готов это делать официально. Но дайте мне возможность это делать. Не ставьте мне палки в колеса.

gagadget: А какого рода палки сейчас могут вставлять?

Геннадий Мазепа: Сейчас уже никакого. Ну, точнее могут, но не вставляют. Вы не можете туда заехать, вы не можете это купить. Вы это официально не можете ввезти в страну. У нас растаможка такая, что с ума можно сойти. Есть целая пачка законов, которые несколько портят жизнь. А с другой стороны — я вам скажу честно: мне все равно. Я понимаю, что это могут быть двойные стандарты. Я понимаю, что можно сказать — война все спишет. Но, если я чего-то завез не совсем корректно, то я готов за это ответить перед богом. А перед теми людьми, которые воруют миллиардами я отвечать точно не буду. Я в свое время отказался принять украинскую присягу. Но это не мешает мне делать то, что я сейчас делаю. Это не мешает мне быть патриотом этой страны.

gagadget: В какого рода помощи сейчас нуждаются волонтеры?

Геннадий Мазепа: Сейчас, вроде, перемирие. Но люди гибнут все равно. И нужно говорить о том, что сейчас нужно помогать волонтерам еще сильнее. Сейчас с волонтерскими организациями существует определенная проблема. Потому что люди, в массе своей, считают, что перемирие. Я понимаю, что люди выдохлись в принципе. Мы воюем всей страной. Люди воюют из собственного кармана. Очень сложно смотреть, когда бабушка приходит, ей 70-80 лет, трясущиеся руки, сухенькая. Она со слезами на глазах приносит пару или две пары связанных ею носков, и достает 20 гривен. Передать это невозможно. И сейчас, пока идет перемирие, нам нужно максимально обеспечить и завезти туда в зону АТО вещи, которые будут спасать жизни. Потому что против нас сейчас концентрируется и техника, и людской ресурс.

Это видео, снятое нашими коллегами из журнала «Репортер» позволит увидеть в работе героя нашего интервью:

Все, кто хочет оказать помощь волонтерскому объединению «Крылья Народного Тыла», могут перевести деньги на карту: 5168 7420 1080 8057 Валентин Гриб