Иван Пасечник, Ecoisme: «Надо просто поверить в свои силы»

Команда проекта Ecoisme

Ecoisme — это хороший пример стартапа с украинской командой, который сначала привлёк инвестиции от европейского бизнес-акселератора, а потом вышел на краудфандинговую платформу Indiegogo с успешной кампанией (на момент публикации уже было собрано более $60 тысяч при необходимых $50 тысяч).

Продуктом Ecoisme является одноимённый сервис, который отслеживает энергопотребление всех электронных устройств в доме при помощи специального сенсора. При этом пользователь получает не только информацию о том, сколько электроэнергии он потребляет, но и советы по оптимизации расходов.

Редакция gagadget встретилась с CEO проекта Ecoisme Иваном Пасечником и задала ему несколько вопросов о развитии проекта, о стартап-культуре в Украине и о самом продукте.

gagadget: Я сначала попрошу рассказать о команде. То есть кто вы такие, откуда взялись и как вообще в голову пришла идея Ecois.me и какими проектами вы занимались раньше.

Иван Пасечник: Сама команда сейчас состоит из 4-х кофаундеров. Я занимаюсь в большей мере биздевом и тим-менеджментом, наверное, можно так сказать. Также у нас в команде два брата, это Саша Дятлов и Антон Дятлов. Саша занимается также биздевом, а также всем, что связано с маркетингом. Антон взял на себя всю визуальную часть, то есть это дизайн, интерфейсы, UI/UX, сейчас он ещё начал заниматься геймификацией, поскольку мы собираемся внедрять геймификацию. Также он много разбирался по Kickstarter и Indiegogo, то есть что лучше, что выбрать для нашей кампании. Есть ещё Назар Мокринский. Назар — это наш CTO. Мы с Сашей немного постарше, мне 27, ему 26, а вот Антону с Назаром по 21. Когда мы начинали проект, им было вообще по 19.

У меня есть опыт работы на производстве, я технолог-машиностроитель по образованию

У меня есть опыт работы на производстве, я технолог-машиностроитель по образованию. Окончил КПИ, потом работал на производстве. Моё первое место работы — компания «Зброяр», это производство оружия: винтовок, глушителей, всякое такое. Потом работал на мебельном производстве, где делали дорогую мебель. Дальше катался много по Украине и устанавливал станки с ЧПУ, как раз тогда мне удалось посмотреть, как вообще устроены разные производства. Это было довольно интересно. И плюс ещё запускал одно производство по пошиву чехлов для iPhone и iPad. Это тоже было интересно. И когда мы делали это производство, там надо было разбираться в самых разных вопросах, то есть начиная от самого производства и заканчивая дистрибуцией, продажами, e-commerce, вот этим всем. Тогда стало понятно, что моих знаний очень сильно не хватает, я начал ходить по всевозможным конференциям, но конференции эти, как я быстро понял, они больше потусоваться, а не о знаниях. Поэтому появилась идея создать какое-то место, где такие же как я ребята могли бы собираться и делиться своими знаниями и опытом, может делать что-то вместе. Я начал искать какие-то сообщества уже существующие и нашёл в Киеве клуб искусственного интеллекта. Я туда пришёл познакомиться с ребятами и закинуть им эту идею, нашёл ещё ребят, а они нашли меня — в основном мы нашлись через ВКонтакте по интересам. Посмотрели разные форматы, которые есть в мире и подумали, что нам больше всего подходит хакерспейс. И сделали с ребятами в Киеве первый хакерспейс.

gg: То есть до вас в Киеве не было хакерспейсов? А в Украине вообще что-то подобное было?

ИП: Нет, в Украине ничего подобного не было. Потом мы уже помогали ребятам в Харькове открывать хакерспейс... Мы открыли свой хакерспейс тогда, когда ещё не было «Часопыса», «Часопыс» открылся только через пару месяцев... То есть как раз начали появляться так называемые «третьи места».

gg: Ну, хакерспейс не совсем похож на обычный коворкинг. Это всё-таки больше для хакеров, для мейкеров.

ИП: Да. И у нас там вообще нет главного, есть сообщество, которое как-то скидывается финансово, на эти деньги арендуем помещение и так работаем. Просто кто-то больше увлечён этими делами, кто-то меньше. И мы довольно много всего в этом хакерспейсе делали, в том числе поподтягивали других ребят. И в какой-то момент ребята из НАУ пригласили меня и попросили вообще рассказать об этом коммьюнити, потому как коммьюнити международное, их более 2000 в мире. Рассказать, чем коммьюнити живёт, как к нам из других стран приезжают, потому что вообще иногда доходило до того, что у нас ребята из шести стран мира сидели. И я на этой лекции — это была IT Week в НАУ — познакомился с Назаром. Он учился в НАУ и рассказывал о своих проектах, в том числе о CMS, которую он разрабатывал. Назар к нам пришёл, я его познакомил с нашими ребятами в хакерспейсе и какое-то время мы все вместе там работали.

Потом… вот у меня на ноутбуке наклейка «Garage48», она очень старая, ей больше двух лет. Это был, наверное, мой первый хакатон. Garage48 — это эстонские ребята, которые сделали PipeDrive. Это серия хакатонов, они просто гоняют по всему миру, делают хакатоны и это действительно одни из самых крутых и качественных хакатонов, на которых я был. В Киеве этот хакатон проходил в помещении украинского Microsoft, и там я познакомился с Антоном. Нам была нужна кое-какая работа по дизайну, а у нас в команде не было дизайнера, но у одного из наших был друг в соседней команде, и он попросил его помочь. Вот так мы и познакомились.

За пару дней сваяли лендинг, сваяли условное мобильное приложение под Android, показали, что мы сделали, и победили

И за счёт самого формата, за счёт хакерспейса, к нам постоянно приходили какие-то интересные люди. И как-то летом к нам зашли братья Зинченко, они как раз тогда организовывали TeslaCamp, это был такой себе хакатон на открытом воздухе. Они там устанавливали инфраструктуру — привозили солнечные батареи, налаживали интернет и так далее. Ребята приезжали и на природе несколько дней что-то хачили. Мы решили тоже в этом поучаствовать. Я тогда написал письма всем знакомым ребятам и мы совместно поехали туда. Вернее, не совсем совместно, у Антона тогда была картошка и её надо было собирать, так что он поехал в село. Но несмотря на это, он умудрился из села сделать нам нужный дизайн и ещё по мобильному интернету его переслать, что было вообще дико. Ну и мы приехали на этот хакатон, поучаствовали в нём. У нас уже была на тот момент идея сделать какой-то «зелёный проект». Нам Рома Зинченко показывал с TED видео Алекса Ласки, директора Opower — это компания, которая занимается энергоменеджментом в Штатах и всякими мотивационными инструментами. Они заставляют людей тратить меньше электроэнергии. Тогда мы подумали, что было бы прикольно сделать что-то подобное для Украины и фактически на этом хакатоне этим и занимались. И за пару дней сваяли лендинг, сваяли условное мобильное приложение под Android, показали, что мы сделали, и победили.

Сумма этого выигрыша была небольшая и мы стали думать, что с ней делать. Мы понимали, что у нас за спиной есть опыт производства, разработки ПО, веб-разработки, но нам хотелось разобраться в том, как вообще возникают и работают стартапы, во всей этой стартап-культуре. Как раз тогда это было ещё гораздо более в диковинку, чем сейчас, и нам было интересно посмотреть и понять, как это всё устроено. Так что эти деньги мы потратили на место на IDCEE. Так получилось, что перед IDCEE был ещё один хакатон, HackForGood, и мы решили в нём тоже поучаствовать, как-то переработать и причесать то, что мы сделали на TeslaCamp, чтобы на IDCEE что-то уже показывать. В общем, мы пришли на этот хакатон и тоже выиграли, потому что уже была команда, было понимание, куда в целом двигаться. И как раз тогда к нам присоединился брат Антона Саша.

Мы даже не думали, что можем с этим проектом куда-то поехать и что из этого может что-нибудь получиться

В этом был один очень важный момент: хакатоны организуют всякие бизнес-акселераторы и другие заинтересованные стороны. Тогда ещё работал EastLabs и он был одним из соорганизаторов этого хакатона, а также HappyFarm. И HappyFarm тогда предложил победителям, то есть нам, две недели бесплатной акселерационной программы. После IDCEE мы заехали в HappyFarm вдвоём с Назаром, нашим CTO. И так получилось, что в HappyFarm мы познакомились с Валентином Домбровским. Это довольно известный парень в московских кругах, хороший специалист, но у него тогда был тревел-стартап, Travelatus, и он с этим стартапом тоже приехал пообщаться. И когда у знал, что у нас энергетический проект, он познакомил нас с одним из основателей голландского Rockstart, а у них как раз тогда начиналась программа по энергетике. И нам предложили туда поехать, что для нас было вообще шоком, мы даже не думали о том, что можем с этим проектом куда-то заграницу поехать и из этого может что-нибудь получиться. И это стало для нас переломным моментом.

Мы тогда действительно подались в этот акселератор и прошли несколько туров отбора. Для участия в последнем туре надо было лететь в Голландию, в Амстердам, и там уже показывать свой проект инвесторам. Мы туда прошли, сделали себе визы. И параллельно Рома Зинченко в Польше познакомился с ребятами из Hubraum — это европейский акселератор, который принадлежит Deutsche Telekom. У них как раз запускалась программа и получалось так, что заканчивается наш визит в Амстердаме и через день начинается программа в Польше. Мы тогда подумали: почему бы и нет? В общем, получилось так, что мы не прошли отбор ни в Голландии, ни в Польше, и вернулись в Украину. Как раз тогда начиналась революция, мы приняли в ней активное участие, даже делали во время революции несколько проектов, один из которых был сервис координации самообороны Киева — opir.org.

Параллельно мы продолжали искать инвестиции. Нам тогда предложили инвестиции в дубайском акселераторе. И как раз в тот день, когда мы с ними всё подписали и уже успели отметить с друзьями наш отлёт в Дубаи, нам позвонили из Hubraum и сказали, что организовали для нас встречи с utility providers, то есть поставщиками электроэнергии, в Европе. И у нас по сути был выбор: либо мы летим в Дубаи и уже получаем деньги на развитие здесь и сейчас, либо мы летим в Европу и может быть получаем деньги когда-то потом, а может и не получаем. Мы подумали и выбрали второй вариант.

Мы съездили в Польшу, поговорили с поставщиками электроэнергии, те сказали, что проект им интересен. Мы привлекли инвестиции от Deutsche Telekom и в какой-то момент переехали в Польшу. То есть по состоянию на данный момент мы уже почти год прожили в Польше.

gg: Уточни, кто именно — «мы»?

ИП: Помимо четырёх человек кофаундеров, которых я уже перечислял, есть ещё несколько человек. Есть Саша Остапенко и Андрей Туркин, которые помогают нам именно в программировании. Андрей пишет связку между алгоритмами и железом, Саша разрабатывает сам сенсор. И ещё у нас есть двое ребят, которые помогают нам по маркетингу, коммуникациям, всем этим фейсбукам-твиттерам и прочим вещам. Это Паша Бондаренко и Маша Короленко.

gg: Вы всё-таки находитесь в основном в Украине или в Польше?

ИП: Наша компания открыта в Польше, потому что это было одним из условий при привлечении инвестиций. Мы снимаем там дом, где все вместе живём и работаем. Но вообще каждый из нас находится в той точке мира, где это максимально полезно на данный момент. Мы с ребятами летали и в Ирландию, и в Австрию, и на конференции Future Reversing я представлял Украину с двумя проектами — с Ecoisme и рассказывал вообще о революции, об opir.org.

Причём интересно, что нам это всё обходится очень недорого, потому что мы максимально стараемся это всё делать либо за счёт организаторов поездки, либо ищем попутчиков на BlaBlaCar, места для ночёвки на CouchSurfing и так далее. Причём бывает смешно: ездили в прошлом году в Ганновер на выставку CeBIT, нашли машину при помощи BlaBlaCar. Разговорились с мужчиной, который нас вёз, он нам даёт визитку, а там указана его должность: Head of Cybersecurity Department at Fraunhofer Institute. Или, например, в Ганновере мы нашли место для ночёвки на CouchSurfing и оказалось, что парень, который нас приютил, тоже стартапер и тоже выставляется на CeBIT. Мы полночи с ними общались на всякие айтишные темы, а потом вместе утром поехали на выставку.

gg: Вы на CeBIT что-то показывали или просто ходили, знакомились с людьми?..

ИП: Это был первый раз вообще, когда на CeBIT была стартап-зона. У нас не было своего стенда, но там был конкурс стартапов, который организовывала RWE — это крупный поставщик коммунальных услуг в Германии. Нам было интересно с ними познакомиться, поэтому мы туда и поехали. Мы тогда показывали наш проект и тоже победили, кстати.

gg: Почему вы решили заняться именно энергетикой и именно экологией?

ИП: Вообще это внезапно получилось. Никто из нас этим никогда не занимался, просто сходили на хакатон, увлеклись темой энергетики и солнечных панелей, а потом всё завертелось и мы просто решили воспользоваться открывающимися возможностями. Сначала разбирались во всём сами, а потом познакомились с Николаем Каденским — это довольно известный специалист по энергетике. Он нам делал разные отчёты и помогал экспертизой в этом всём. Фактически в какой-то момент мы поняли, что нам необходимо глубокое понимание рынка, и он тогда для нас сделал анализ рынков Украины и Европы, показал в чём разница и как это всё работает.

Мы решили как-то диверсифицировать риски и запустить краудфандинговую кампанию

В конечном итоге мы поняли, что поставщики коммунальных услуг, через которых мы собирались работать, — они очень медленные. Это большие компании, они проводят тендеры, в тендерах нам побеждать сложно, поскольку мы молодая компания, а на молодые компании у них заложены очень высокие коэффициенты риска. Для них тоже всё быстро меняется, они привыкли к одной реальности, а сейчас всё по-другому. Например, раньше энергетические компании были интегрированными, а сейчас всё поделено: есть компании, которые занимаются генерацией, транспортировкой электроэнергии и уже непосредственно доставкой к потребителям. Под Новый год мы должны были участвовать в некоторых пилотных проектах и это всё затягивалось по независящим от нас причинам. И мы тогда решили, что если до Нового года эти пилотные проекты не запускаются, то мы будем как-то стараться диверсифицировать риски и запустим краудфандинговую кампанию. Причём проекты с поставщиками электроэнергии не отменяются, просто мы подумали, что краудфандинговая компания даст нам хороший стимул доделать продукт до конца, сделать его красивым и подчистить какие-то мелочи, до которых раньше руки не доходили. В принципе, это и так надо было сделать, просто за счёт краудфандинговой кампании у нас появился жёсткий дедлайн, к которому вся команда гребёт с удвоенными усилиями.

gg: Если не секрет, почему для краудфандинга вы выбрали именно Indiegogo, а не Kickstarter?

ИП: Вообще не секрет. Мы переобщались со всеми украинскими ребятами, которые запускали свои проекты через краудфандинг на Kickstarter или Indiegogo — то есть с PetCube, iBlazr и другими. Плюс пока мы ездили по Европе, у нас появилось много знакомых, которые тоже запускались через краудфандинг. Мы собрали все эти данные, проанализировали их и у нас получилось, что по привлечению средств Indiegogo и Kickstarter примерно равнозначны.

По привлечению средств Indiegogo и Kickstarter примерно равнозначны

Но при этом Kickstarter работает только с американскими компаниями. То есть это надо регистрировать американскую компанию с американским счётом или находить человека, который всё это возьмёт на себя, но тут встаёт вопрос доверия. В общем, мы решили, что деньги те же, но при этом меньше возни, к тому же команда Indiegogo более отзывчива и больше помогает тем, кто запускает кампании через них.

Опять же, я сам не могу сравнить, но по отзывам у Indiegogo сейчас лучше внутренние инструменты, такие как метрика, аналитика и так далее.

gg: Как по ощущениям, каковы будут результаты кампании?

ИП: Как в принципе делаются кампании? В первые дни кто закидывает? Либо друзья, которые вовлечены в этот проект, либо люди, которые прочитали о проекте в СМИ и впечатлились. В нашем случае агентство, с которым мы работали, в первые дни сработало плохо и у нас никаких практически публикаций не было. Поэтому нам сначала закидывали в основном друзья, которым я очень благодарен за поддержку. Но сейчас мы уже договорились о публикациях с рядом более крупных изданий. Например, через Deutsche Telekom вышли на Mashable, поэтому надеюсь, что в нашем случае всё получится. Нас ещё пиарила сама команда Indiegogo, а у них 300 тысяч человек подписчиков только на Facebook. 60 тысяч долларов мы уже собрали, поэтому сейчас интереснее, сколько сможем собрать дополнительно.

gg: Расскажи о самом устройстве. Как оно работает?

ИП: Смотри, наш сенсор подключается в электрощиток — туда, где стоят автоматы. Если одна фаза, то туда одна клемма идёт, если три фазы — то, соответственно, три клеммы. За счёт подключения к щитку мы можем видеть, сколько тока потребляют все устройства в доме, и таким образом вычислять общее энергопотребление.

gg: А как вы определяете, конкретно какое устройство включено и какое выключено?

Если речь идёт о таких устройствах, как бойлер, лампа накаливания, кофе-машинка или чайник, то мы их можем определить только по мощности. А когда мы говорим об устройствах с импульсными блоками питания — таких как ноутбуки, телевизоры, зарядные устройства для телефонов и планшетов — то они создают в сети определённые помехи. И мы успешно спектр этих помех анализируем.

Сейчас мы создаём базу разных устройств, и когда мы будем поставлять готовые устройства, они будут общаться с этой базой самых популярных девайсов.

Понятно, что устройств на самом деле сотни тысяч и что мы все не сумеем собрать в одну базу. Поэтому у нас будет режим обучения, когда пользователь сможет несколько раз включить/выключить устройство, наш сенсор это зарегистрирует, и пользователь сможет указать конкретно, что это такое.

gg: Я правильно понимаю, что вы в первую очередь ориентируетесь на зарубежные рынки?

ИП: Да. На Западе люди больше экономят, это там больше распространено. Но наш сенсор — это же не только про экономию, но и ещё про автоматизацию разных процессов. Например, родителям интересно, что они могут запрограммировать отправку сообщения на включения игровой приставки. То есть ребёнок пришёл из школы, включил игровую приставку — родители получили сообщение и им сразу понятно, что он не уроки дома учит.

Наш сенсор — это не только про экономию, но и ещё про автоматизацию разных процессов

Вот, кстати, ещё один кейс использования, мне подсказали друзья из Штатов. В Америке довольно много людей, которые много работают и нанимают няню или гувернантку для ребёнка. И вот они говорят няне: телевизор дома не включать, потому что ребёнку это вредно. Но как это проконтролировать потом? Можно, конечно, камеру поставить, но это треш и мало кто согласится работать под постоянным видеонаблюдением. А наш сенсор сразу даёт понять, включался телевизор или нет.

gg: Вы не думали использовать в своём сенсоре стандартные протоколы домашней автоматизации — Z-Wave, например?

ИП: Изначально у нас была мысль всё делать на протоколе Z-Wave или ZigBee. Но потом мы решили всё-таки работать через Wi-Fi. Например, когда вы ставите этот сенсор у себя, вы полностью понимаете, как вы используете свою квартиру и устройства в ней. И видите, что конкретно вам надо автоматизировать. Умные розетки или отопление, например. И мы будем интегрировать наш сенсор с Nest и другими аналогичными продуктами для умного дома при помощи интернета вещей. Например, очень хотим сделать интеграцию с Apple HomeKit.

А вообще мы можем много фантазировать по поводу модели использования продукта, но мы не можем знать точно, зачем люди будут его покупать. И в этом смысле я надеюсь, что наша краудфандинговая кампания тоже нам поможет, потому что мы сможем у людей спросить напрямую, что их привлекло и как они собираются его использовать.

gg: Ну и напоследок — несколько быстрых вопросов. Что ты думаешь о Tesla и их новых батареях для дома?

ИП: Такие батареи — это не только Tesla делает, просто они очень грамотно пиарят. Есть другие компании, которые делают то же самое. Но мне Tesla очень нравится и мы очень хотим с ними интегрироваться.

По факту, даже если к Украине возвращаться, то у нас здесь есть целевая аудитория — это те, кто поставил себе домой солнечные панели, потому что наше устройство позволяет в режиме реального времени посмотреть, сколько энергии панель вырабатывает, как эта энергия используется и сколько вообще ты сэкономил. И домашние батареи тоже в эту концепцию хорошо вписываются.

gg: Что ты думаешь о состоянии мейкерской и хакерской культуры в Украине и что вообще здесь должно происходить для того, чтобы было больше таких ребят как вы, которые не боятся пробовать свои силы и делать что-то новое?

ИП: Сейчас на самом деле уже много делается. Проходят разные мероприятия, например, фестиваль робототехники, и это хорошо, потому что когда мы начинали, то этого было гораздо меньше. Постепенно у людей возникает мысль, что что-то делать своими руками — это правильно. Недавно прошёл фестиваль Kyiv Mini Maker Faire, который был организован на качественно другом уровне, чем всё, что было раньше.

Конечно, в Украине очень большой негативный момент — это визовый барьер. В Европе люди могут гонять по всему миру, участвовать в различных мероприятиях и смотреть, как это происходит. Мы для себя эту проблему решили, получив вид на жительство в Европе, но вообще это серьёзный барьер.

Ещё, если сравнивать с Европой, то у нас есть такой синдром, что люди заранее уверены, что у них ничего не получится и всё будет плохо. И поэтому они даже не пытаются что-то делать. Это неправильно, потому что когда ты что-то пробуешь и у тебя не получается, ты получаешь бесценный опыт и учишься на своих ошибках. У тебя один раз не получилось, два раза не получилось, пять раз не получилось, а на десятый раз получилось.

Даже в стартаперском сообществе у нас многие годами тянут заведомо провальные проекты, потому что боятся признаться себе в том, что у них не получилось. Это тоже неправильно, если уж у тебя не получилось, то надо максимально быстро перейти к чему-то новому. Гораздо обиднее потратить на неудачный проект 3 года, а не 6 месяцев, к примеру.

gg: То есть существует проблема с менталитетом?

ИП: Да, она очень характерна для нашего постсоветского общества. Старшее поколение долго жило Советском Союзе и привыкло, что есть какой-то ограниченный круг вещей, которые делать можно, а вот всё остальное делать нельзя. Хотя сейчас ситуация ровно обратная, есть ограниченный набор вещей, которые делать нельзя, а вот всё остальное — можно. Можно путешествовать, встречаться с интересными людьми, реализовывать какие-то проекты. Надо только поверить в свои силы.

Многие даже не видят, что есть какой-то другой путь

Многие даже не видят, что есть какой-то другой путь, вместо того, чтобы каждый день с девяти до пяти просиживать штаны на работе, которая тебе неинтересна.

Ещё многие думают, что государство им должно всё. Человек сидит и думает: я ничего не буду делать, а государство пусть мне обеспечит жизнь как в Европе. На самом деле никто тебе ничего не должен, если ты сам не хочешь ничего сделать, чтобы жить лучше, почему этим должен заниматься кто-то другой? И у многих даже после революции эти представления не изменились.

Мне кажется, это опять же плоды системы, когда всё было предельно централизованно, а инициатива на местах наказывалась. Люди не умеют как-то общаться, договариваться между собой, организовываться. Хотя сейчас это уже не такая большая проблема, как даже пять лет назад.